Стена себе, как стена, ничем не примечательная, из обычных бетонных блоков. Стояла, никого не трогала, как и положено приличной стене, воспитывавшейся в достаточно благополучной семье. А потом, вчера вечером, здесь появились ирония, выхухоль и большая спортивная сумка, доверху набитая спреями, из-за чего обыкновенная, серая стена раз и навсегда прекратила свое существование.
Ирония хотела нарисовать просто небо, по которому бегут просто облака, а под просто небом – просто лес, по которому гуляет ветер. Просто ветер. С небом и облаками все прошло гладко, а вот лес проявил в вопросе изображения себя некоторую самостоятельность, или ее выхухоль проявил, теперь уж не разберешь. Как бы то ни было, лес вышел уж больно лесополосистый и с домиками. Домики походили на шишки, в первую очередь потому, что росли на деревьях. Как выхухоль умудрился передать этот нюанс - совершенно непонятно, однако при взгляде на картину становилось ясно, что домики именно растут на деревьях. А относительно выхухоля было совершенно непонятно практически все. Собственно, доподлинно известно только то, что он – субстанция реликтовая. Ну, на самом деле, конечно, не только это, еще было известно, что выхухоль всегда молчит, поэтому все забывают, что она – девочка, а еще она сиреневая и любит иронию, как младшую сестренку. И любит рисовать, очень. Вот и нарисовала на стене до шаржеобразности раздраженное одиночество, которое из окна одного домика швыряет стакан, между прочим, с подстаканником (какая расточительность!) в любовь, стоящую на пороге другого домика. А потом еще кого-то нарисовала. И еще. Так на картине, по разным местам, оказались рассажены или расставлены все, кого знает выхухоль, а знает она всех, и всё, вдобавок.
Ирония сидела на бордюрке напротив канувшей в лету серой стены и разливала свой фирменный имбирный «ну не похоже это на чай» по кружкам, по трем. Откуда разливала? Из термоса, вернее не разливала, а раскладывала ложечкой, потому что «ну не похоже это на чай». Третья кружка – для любови, выхухоль сказала, что любовь скоро устанет и непременно захочет ироничного чаю. А выхухоль никогда не ошибается. Вот, а вы говорите, что про нее ничего не известно.
Да, и еще: тому, кто с первого раза скажет мне, какой порядковый номер будет у следующего факта из жизни выхухоли, тому, о-о, тому будет счастье и таз галушек. Не угадали? Ладно, вам-то зачем, вам и так счастье будет. Так вот, факт номер девять: вместо глаз у выхухоли рудименты, поэтому она всех помнит.
Ирония хотела нарисовать просто небо, по которому бегут просто облака, а под просто небом – просто лес, по которому гуляет ветер. Просто ветер. С небом и облаками все прошло гладко, а вот лес проявил в вопросе изображения себя некоторую самостоятельность, или ее выхухоль проявил, теперь уж не разберешь. Как бы то ни было, лес вышел уж больно лесополосистый и с домиками. Домики походили на шишки, в первую очередь потому, что росли на деревьях. Как выхухоль умудрился передать этот нюанс - совершенно непонятно, однако при взгляде на картину становилось ясно, что домики именно растут на деревьях. А относительно выхухоля было совершенно непонятно практически все. Собственно, доподлинно известно только то, что он – субстанция реликтовая. Ну, на самом деле, конечно, не только это, еще было известно, что выхухоль всегда молчит, поэтому все забывают, что она – девочка, а еще она сиреневая и любит иронию, как младшую сестренку. И любит рисовать, очень. Вот и нарисовала на стене до шаржеобразности раздраженное одиночество, которое из окна одного домика швыряет стакан, между прочим, с подстаканником (какая расточительность!) в любовь, стоящую на пороге другого домика. А потом еще кого-то нарисовала. И еще. Так на картине, по разным местам, оказались рассажены или расставлены все, кого знает выхухоль, а знает она всех, и всё, вдобавок.
Ирония сидела на бордюрке напротив канувшей в лету серой стены и разливала свой фирменный имбирный «ну не похоже это на чай» по кружкам, по трем. Откуда разливала? Из термоса, вернее не разливала, а раскладывала ложечкой, потому что «ну не похоже это на чай». Третья кружка – для любови, выхухоль сказала, что любовь скоро устанет и непременно захочет ироничного чаю. А выхухоль никогда не ошибается. Вот, а вы говорите, что про нее ничего не известно.
Да, и еще: тому, кто с первого раза скажет мне, какой порядковый номер будет у следующего факта из жизни выхухоли, тому, о-о, тому будет счастье и таз галушек. Не угадали? Ладно, вам-то зачем, вам и так счастье будет. Так вот, факт номер девять: вместо глаз у выхухоли рудименты, поэтому она всех помнит.