Снова тебя ослепляют кружащиеся звездочки (рыбки, зайки, солнышки) и ты теряешь сознание. А потом... ...
Ты досматриваешь самые сладкие предрассветные сны, как вдруг тебя бесцеремонно приподнимают в воздух и швыряют на пол. - Подъем! Открой глазки, несравненная!Ты разлепляешь веки – чтобы увидеть свою соседку по комнате, демоницу. Она со зловещей ухмылкой поглаживает любимый кнут. - Не забыла? Сегодня экзамен по Хаотичской Магии. Кто выжил - тот сдал! И, кстати, мы уже опаздываем…Ты выскакиваешь из комнаты, только чтобы наткнуться на другого студента МУМИ (Межмировой Университет Магических Искусств), тоже торопящегося на экзамен. - Не выспалась, человечина? - На себя посмотри, гуманоид, – привычно огрызаешься ты.Всё почти серьезно: за жизнь и здоровье студентов преподаватели ответственности не несут, в небе парят Стимфалийские птицы, а преподаватели – демоны вперемешку с вампирами. Но тебе-то всё трын-трава… пока рядом есть Дар. Темный эльф с глазами цвета расплавленного золота, сильный маг, циничный, высокомерный и хладнокровный, интриган, никого не допускающий в своё личное пространство. Но, если ты сможешь растопить это ледяное сердце, он окружит тебя лаской и заботой, осыплет звездами и расскажет все тайны Вселенной… Как тебе понравиться путешествовать с ним по мирам, запросто болтать с богами и практиковать некромантию? Минусы: Дар уверен, что мужчина умнее (быстрее, выше, сильнее) женщины, поэтому всю долгую и счастливую жизнь вы будете доказывать друг другу, кто в доме хозяин.( Чеширка «Время верить»)
Легендарный итальянский повеса и разгильдяй, который из-за своего бунтарского духа так и не смог найти себе постоянный приют. Однако хоть в обществе он и прослыл как бездельник и богохульник, Джакомо также был талантливым писателем и художником. Ну а его любовные похождение, хоть и переоценены, все равно вошли в историю, сделав из Казановы имя нарицательное. Вот такой Вы были человек.
Что Вам досталось от Вашего прошлого Я
Этот дух авантюризма не убрать ничем. Сами того возможно не желая, Вы стали его носителем. Просто сидеть на месте не Ваше. Вам хочется движения и динамики. Все должно петь и танцевать. Должно быть весело, должно быть громко!
Я тороплюсь, вроде как, да, о, а это я уже написала, пусть тут тоже будет, просто так:
Ты погулял с собакой? Я пыталась поспать, а тут снова соседи, а у меня свёкла кипит, хвала соседям, спасли от удушья, я лох печальный. Но мне уже лучше. Папа обещает привезти вишню, хочет, чтобы я его дождалась. Ну или хочет зайти к нам в гости, чтобы эту вишню мне все-таки отдать. Вот какая я многословная. Ты когда домой?
Интересно, это такой стиль общения - начинать одним вопросом, заканчивать другим, чтобы оппонент растерялся и не знал, за каким зайцем ему гнаться в первую очередь? Да, я тут осознала, что у меня очень уютный дневник. Вот такая я молодец. Пора бежать. Ура.
Утренний кофе немного горчил. Самую малость, такой легкой, незаметно почти горечи не хватит, чтобы испортить настроение, даже если бы оно у меня от нее портилось. Впрочем, это кажется логичным- ты ешь шоколад, когда в жизни не хватает сладости, а когда ее переизбыток – пьешь горький кофе, или какао, он еще хуже, если без сахара. Так вот, у меня все было очень-очень даже. - Вечерком надо будет зайти в кафе, - Леро лялечка, он пьет молочные коктейли, взбитые по всем стенам, чтобы пенки побольше. Ясное дело, стены в мороженном особенно никого не радуют, липко как-то и вообще, поэтому Леро привез из очередного своего путешествия в иномирье, а то и вовсе на дорогу снов, беззвучные полупрозрачные тени, которые прячутся под кухонным шкафчиком и выползают оттуда только для того, чтобы слизнуть с обоев потеки мороженого. Очень удобные зверюшки с одним существенным недостатком – если случайно капнуть на стену, допусти, чили, они все равно его лижут, но потом начнут пронзительно верещать и плохо пахнуть, так что приходится всем срочно отправляться на прогулку куда-нибудь в соседний квартал, шепотом матеря Леро и его гениальные идеи. Нечего всякой гадостью стены поливать, - обычно отмазывается материмый и все претензии возмущенно затихает на корню. Ну что на это скажешь? - Какое именно? – я отставила кружку в сторону, решив, что хватит с меня пока горечи. - Новое, разумеется. На улице синих кирпичиков недавно открылось. Я закатила глаза к потолку. Топографический кретинизм вкупе с нелюбовью к запоминанию названий снова дал о себе знать. - Это недалеко, рядом с площадью состязаний, в уютной такой подворотенке. Наверняка ты там еще не была, заодно и посмотришь – там в любое время года цветут разные цветы и часто устраивают конкурсы детских рисунков на асфальте. Это звучало ужасно уютно и немножко интригующе – в таком месте никак не могли открыть плохую кафешку, она бы там просто не прижилась, а значит, следует ожидать всего самого чудестатого. Скорее всего, не ошибешься, любовь этого города к детям во-первых, велика, во-вторых, заразна, здесь все делается для них и как бы даже немножко ими. Думаю, здесь куда меньше взрослых, чем в любом среднестатистическом городе, просто поту, что никто не хочет взрослеть. Леро вот молочные коктейли пьет, да, уже третий за последние пять минут, и как еще не лопнул? - Зайдешь за мной на работу? А то я буду это кафе искать до глубокой ночи и найду в итоге очередных приключений на свою задницу. - На задницу – это тоже хорошо, - Леро задумчиво повертел в пальцах трубочку. – Но сначала – в кафе. Зайду конечно, куда я денусь? И вообще, у тебя на работе слишком хорошо, чтобы не использовать повод лишний раз туда зайти. Я фыркнула. Вот уж и впрямь, в рай попала. Надо бы Нами в гости затащить, и Влада с Изергом. Я понимаю, они заняты, мир делают, но ведь нужно иногда, для пробуждения вдохновения, любоваться чужими шедеврами? Интересно, кстати, а кто придумал этот мир? Есть у меня кое-какие догадки на сей счет…
Маленький мальчик в ярко-красном комбинезоне тянул маму за рукав и требовал чего-то невнятного глубоким басом. Я уставилась на эту парочку, на миг вылетев из реальности и, как результат, оказалась совсем в другой, где красивый белобрысый парень так отчаянно терзал гитару, словно от ее мучений зависела судьба мира в целом и любимой его кошечки в отдельности. Играл он в убийственно грязном трактире, крайне слабо соответствующем красоте музыки, впрочем, местные посетители, хоть и не отличались особой чистотой, но гитариста слушали внимательнее, чем иные интеллигенты выступление симфонического оркестра. Я залипла на пороге, поджав под себя ногу - я же по улице шла, шагать собиралась, только тут хлоп и трактир, а нога в воздухе, непорядок, ну да ладно, я ее попозже куда-нибудь приспособлю - и вся обратилась в слух. Временно, к сожалению. Гитарист поднял голову и, словно испугавшись меня, замолк на середине песни. Люди негодующе заворчали, требуя логического завершения, и он тут же исправился, но для меня эффект был как-то смазан. Впрочем, мальчика можно понять - зрелище я собой представляла довольно странное, и хорошо, что он столь прекрасен, что заставляет всех неотрывно смотреть на то, как бегают по струнам его пальцы. Иначе пялились на меня бы сейчас все местные детины - тут средневековье вовсю царит, а на пороге я в мини-юбке стою, вся такая красивая. Впрочем, я знала, что обойдется - всегда обходилось, не знаю уж почему. Хотя нет, вру, знаю, и знаю хорошо - ничего радикально плохого со мной не случится, пока моя жизнь нужна зачем-то туманному, чтоб его, скучно ведь! Однако со всей этой опекой я порядком расслабилась, так что могу быть уверена - как только она прекратится, меня убьют в первом попавшемся по пути мире. Не то, чтобы мне этого очень хотелось, кстати - жизнь-то налаживается, вот наладится окончательно, наверное, и сразу закончится. Впрочем, это самый верный подход - наскучить не успеет. Как бы то ни было, уходить из таверны я не собиралась, уж больно хотелось послушать мальчика еще. Ну странная одежда, и что? Отболтаюсь как-нибудь, - решила я и села на пол. Бедная моя юбочка, белая, между прочим. Хочу увидеть Нами. Мысль пришла неожиданно и в кой-то веки почти не напугала. Хочу, так хочу. Надо будет как-нибудь, на днях, собраться с духом и парой кубометров слов... Мальчик допел, отложил гитару в сторону и решительно подошел ко мне на довольно неплохой скорости, словно боялся, что я выскочу из таверны или, чего доброго, испарюсь в воздухе, и он не успеет меня поймать. - Арао...слушай, мне надо с Нами поговорить. - Э-э? - А, ты ж меня не узнаешь, - он торопливо провел рукой по лицу, словно стряхивая пыль с этого столь часто используемого в быту предмета. Под смазливым лицом мальчика-менестреля оказалось еще более смазливое лицо еще большего менестреля Джина, и я удивленно-насмешливо приподняла брови. - И давно ты ее не видел? - Почти два года, - растерянно отозвался он. - С тех пор, как ты уехала...Мы сразу поругались. Я хмыкнула. Вот, блин, мастер я портить жизнь любимым людям, оказывается, кто бы мог подумать. - Знаешь что, дружочек? Давай-ка обнимемся в знак примирения и пойдем каяться перед Нами. Лично я уже переросла свою отчаянную ревность и прочий юношеский максимализм. А ты? - А я..я перестал чувствовать себя центром всех галактик. Это достижение? - Еще какое. Особенно, если ты - все-таки он. - Кто он? - Кто-кто. Центр всех галактик, разумеется. Никто не может со стопроцентной вероятностью гарантировать обратное, так что... Джин рассмеялся с заметным облегчением.
Старый дом жил своей жизнью кажется, уже совсем в другом городе, а то и в мире. Дом жил, а Нами в нем не было. Мы сидели на крыльце и виновато пили молочные коктейли - хоть ничего похожего на хозяев не обнаружилось, мороженного в холодильнике хватило бы на небольшую армию. Это внушало надежды, как и звук шагов, раздающийся вдалеке. - Знаешь, я все-таки думаю, что этот мой последний рассказ слишком метафоричен, - услышали мы. - Влад, не идиотничай. Рядом с тобой давно нет никаких редакторов, а их призраки все летают у тебя над головой, - раздался в ответ насмешливый женский голос. Нарушая все правила сопливой встречи после долгой разлуки, я, истошно завизжав, вскочила с крыльца и побежала навстречу обладателям голосов. Ибо соскучилась зверски. Набухались мы просто в тло. Водкой, пивом, вином, какими-то иномирными напитками и молочными коктейлями. Выговорились и впрямь кубометрами - сначала скомкано, с заминками, а потом сплошным потоком. - Почему не отзывалась? - Энко только недавно сказал. - Вот он какашка! - А то ты не знала! - Я волновалась! - А я идиот. Простишь? - Голову оторву.... Нам было хорошо, тепло и уютно вместе. Наверное, завтра я проснусь и пойму, что хочу домой к Леро. Наверное, Джин скоро-скоро вспомнит, что у него ночной концерт в королевском дворце и, вежливо пошатываясь, откланяется. Наверное, Влад еще попишет тут немножко, а потом уйдет в мир, которой помогает отстраивать Изергу - там столько всего нужно еще сделать, аж дух захватывает, кстати, Арао, на поможешь мне по мелочи, Нами вот я уже припряг... Наверное, мы все разойдемся в разные стороны. Может быть, надолго. Может даже навсегда. Но это будет уже совсем другое дело.
- Так, а теперь вопрос: у меня сколько рук? Рук оказалось достаточно, из чего ирония сделала вывод, что ее подменили. В детстве. - Страх, твой чай, гармония, твое молоко, ирония, твой салат, ложка и зубчик чеснока для дезинфекции, вы чего такие мрачные, поругались что ли? Страх и гармония пожали плечами молча, но хором, из чего ирония сделала вывод, что все у них в порядке, просто захотелось немножко помрачнеть, ну так, для разнообразия, дело благое, между прочим. - А свари мне кофе, пожалуйста, - попросила вдруг гармония. Мужественно сжевав сразу весть чеснок, ирония кивнула и пошла на кухню, не задавая лишних вопросов. В порядке-то в порядке, да не так – чтоб гармония – и кофе? Быть такого не могло. Меняется прекрасная леди, меняется, а страха это напрягает, тут уж ничего не поделаешь, если правда любит, перетерпит да привыкнет, - успокаивала себя ирония, в глубине души прекрасно понимая, что все в этой ситуации намного сложнее. Кофе в кастрюльке отчаянно кипел.
Интересно, под каким именем и как я зарегистрировалась в жж? Мистика-фантастика. судя по сему, меня там нет. А хотелось написать что-то таинственно-глубокомысленное... Раз не судьба, надо писать всякую хню. Итак: всякая хня. Чувствую себя своим мужиком. Людям, с которыми я живу, намного удобнее так жить, да и мне , в принципе, тоже. Однако, забавно. Странно смотреть на себя со стороны. На что я похожа? Вполне могу сама себе завидовать. И права буду.
- Знаешь, вдохновение, с тобой сегодня что-то кажется не таким, как обычно, - бардак, развалившийся в кресле, укрытом синим гобеленом, пристально посмотрел на что-то, бегающее по подоконнику. Вдохновение, растерянно сжимающее в руке пачку из-под сигарет, только плечами пожало. - Бардак, и почему ты не куришь? - Ты, между прочим, тоже, так что бросай это гиблое дело. Тем более что сигареты закончились, на улице дождь, тебе лень, а я не пойду за добавкой. Выпей лучше коктейльчика. Вдохновение брезгливо скривилось и выкинуло пачку в мусорку. - Здесь ты прав, конечно, пора прекращать декаденствовать. Знаешь, мы с любовью чем-то похожи в этом плане, только у нее депрессии частые и не всерьёз, а у меня редкие, зато ого-го…- и, смутившись убогостью формулировки, обиженно на весь мир замолчало. - Ого-го? - фыркнул бардак. – Ага. Ы. - Как там у вас с иронией? – мрачновато поинтересовалось вдохновение в ответ. - Пока я ее стесняюсь, но она к этому уже привыкла. Вчера вот секс заходил, жаловался, что мы ему спать мешаем. - И всё? - И всё. Что, в конце-концов, еще может делать секс? - Бардак, ты идиот, - вдохновение подошло к подоконнику и потыкало во что-то пальцем. Что-то возмущенно заверещало и скрылось за холодильником. - Знаешь, а ты прав. С ним действительно не все в порядке. - И это прекрасно, - подвел итог бардак, выпутываясь из кресла. Знаешь что, сестренка, пошли-ка в гости к одиночеству сходим. Я буду сидеть в углу и молчать, а тебе там наверняка порадуются. Вдохновение почувствовало подвох, но предложение было слишком заманчивым, чтобы отказываться от него из-за какого-то там подвоха, поэтому, совместными усилиями отодрав что-то от холодильника они пошли в гости, забыв выключить свет и воду в туалете.
- Ах, это так романтично – нести банку сгущенки на руках, как любимую женщину! - Правильно, кого ж нам еще любить, как не ее, родимую, белую, густую, с закосом под макароны… - Страх, причем здесь макароны? – удивилась ирония, нехотя отрываясь от Диккенса. Где она в повествовании о нелегкой судьбе Оливера Твиста нашла цитату про сгущенку, понять было невозможно абсолютно всем, включая саму иронию. Очевидно, где-то. - Почему макароны? – вопросом на вопрос ответил страх, заставив задуматься выхухоль, ну просто потому, что задумываться в их компании было больше некому – бардак уныло восседал на спинке кресла, теребя пожилую лысоватую ромашку, гармония привычно висела за окном, сотрясая баллончик с остатками взбитых сливок, ирония вновь углубилась в Диккенса, а страх просто думать не умел. Вот и пришлось бедной выхухоли, как обычно, за всех отдуваться. За всех-всех, и не смотрите, что ирония с гармонией, вроде как, делом заняты – ирония этого Диккенса уже пятнадцатый раз перечитывает, знает все чуть ли не наизусть, а гармония сливки дотрясла до состояния творога, вот только красиво, как раньше, выдавливаться из баллончика их этим не заставишь, сколь бы не была гармония уверена в обратном. Впрочем, выхухоль привыкла отдуваться за всех, это ей даже льстит, самую малость, но все-таки. Приятно.
А ведь, однако, иногда и мне бывает скучно. То есть, нельзя утверждать, что я абсолютно излечилась от даной болезни. Другое дело, что для ее рецидива мне нужно определенное стечение обстоятельств. А вот какое? В принципе, при наличии пишущих предметов и чего-то бумагоподобного можно найти себе приятное занятие. Одно "но" - для этого нужно наличие определенной субстанции в голове, не празднолежащего мозга, причем, а чего-то более активного, некоей движущей силы, именуемой "мысль". Иногда она приходит, не спорю. Но ненадолго, увы, особенно, когда ее так ждут. Существуют, кроме того, места и обстоятельства, в которых не хочет писать - ну вот совсем ничегошеньки, хоть ты тресни, мозг напрягается, тужится, но не рождает ни одной мало-мальски пригодной сентенции. И тезисов, которые требуют опровержени или доказательства, не рождает тоже. Вот тогда и бывает скучно. Да. Результат грубого изнасилования мозга - вот этот пост. Литературная ценность его сомнительна, да и скука развеяна не полностью, далеко не полностью, на переферии сознания болтается противная мысль: "Вот сейчас я допишу до точки, и...". Вечно это "и". Тошнит уже от его близости, чесслово. Хватит думать об "И"!
И вдруг стоит сказать еще что-то. Я сама не знаю, к чему приведут меня - меня- я, ах, черт, уже что-то не то - нынешние перемены. Но я же всегда боюсь перемен, это нормальная реакция организма на них, да? Страх - и возбуждение, как бонус или приправа - и что же там, за углом? Что-что...что-то. Плавать хочется. Вот и всё. Просто хочется плавать.
Если всегда будешь начеку, если перестанешь верить собственным глазам и ушам, если на каждую хитрость у тебя найдется ответная, никто не причинит тебе зла. (с)
В запахе грозы - безумие. Во мне - безумие, я гроза, я не могу оставаться на месте, у меня нет целей и смысла - просто быть, как угодно, лишь бы всюду. Во время грозы я теряю абсолютно все навыки социальной адекватности, и без того немногочисленные. К счастию, я такая не одна, поэтому мы, такие неодни, устроили шабаш с паленым Амаретто и артхаузом - то, что доктор прописал. Единственно верное решение, однако.
Иногда я думаю о чем-то. Знаю, вредно, но ничего не могу с собой поделать. Себя подделать. В конце-концов всё выходит иначе, можно было бы осознать это и перестать смешить богов, но... смеющийся бог - это ведь прекрасно...